Мой Терри Пратчетт
Честно сказать, я уже и не помню, с чего начался мой Терри Пратчетт. Первую книгу («Цвет волшебства», все как положено) я прочитал лет в 12. Никто из моего окружения и знать не знал что это за дядя в черной шляпе, и моя память вероломно скрыла от меня причину почему я вообще сел его читать. Но я отчетливо помню, как ночами ломал глаза о монитор и опечатки, читая плохо распознанный файл из библиотеки, кажется, альдебарана. И уже тогда, не взирая на неудобства и шероховатости первых книг, я понял, что пропал.
Казалось бы, чего тут особенного? Ну подумаешь, фентези, ну юмористическое, ну абсурдное иногда. В остальном все стандартно, квест, неприятности, приключения. Таких много, особенно на западе. Нет. Пратчетт такой один.
Честно, я еще не встречал писателя, в книгах которого так откровенно читалась бы его улыбка. Иногда грустная, иногда немного саркастичная, но всегда добрая. Терри в своих книгах показывал нам наш собственный мир, самих себя, как в зеркале. И, смотря на отражения, мы задумывались о многих очень важных вещах.
Дело в том, что если ты отличаешь добро от зла, то просто не можешь выбрать зло. Это не получится: выбрать зло и продолжать жить как ни в чем не бывало.
А эти формулировки? Иногда смотришь на какую-то мысль, выраженную в книге и понимаешь — лучше и точнее сказать попросту невозможно. Черт возьми, да мой личный цитатник (а я когда-то вел такой) почти полностью состоял из фраз Терри Пратчетта и его героев!
Герои. Наверное это первая вещь, которую осознаешь после погружения в Плоский Мир. Герои ПТерри — вовсе не герои. Они живые. Это обычные люди (гномы, тролли, оборотни, вампиры... ну вы поняли). Они такие же как мы. И это не значит, что персонажи — сплошные безликие всемогущие Мэри/Марти Сью, полностью ассоциирующиеся с читателем. Нет. Все они — полноценные личности со своими характерами, принципами и проблемами. И ведут они себя не как шаблонные книжные персонажи, а как настоящие живые люди (гномы, тролли...). Чего стоит только один Смерть, моментально ставший для меня единственно верным и возможным образом Смерти. И даже сам Плоский мир, и даже отдельные города (Большой Койхрен в первую очередь) здесь обладают своими характерами и по праву считаются полноценными персонажами.
О болезни Маэстро и его отношении к этому было известно довольно давно. И все равно новость о его смерти была неожиданной. К таким вещам просто невозможно подготовится. В глубине души все равно крепла надежда, что люди, особенно такие как сэр Терри, бессмертны, и сам Смерть захаживает к нему попить чаю и побеседовать. Нет, этого просто не может быть... Как же так... Я просто не мог поверить. А потом...
Смерть проводил взглядом убегающего пса, а потом его глазницы, в которых горели две синие искорки, устремились на надгробие. Он подумал о том, что А'Туин не свернул с пути, Слоны не упали замертво, Диск не развалился... А значит, мир продолжает жить.
И если бы у Смерти были эмоции, он был бы благодарен.
И если бы у Смерти были эмоции, он был бы благодарен.
Я вспомнил все то время, что я провел за книгами Маэстро, все те мысли, что он старался донести до нас и понял — Мой Пратчетт, нет, Наш Пратчетт, все еще с нами. И он будет с нами, пока на наших полках, в наших читалках лежат его книги. Пока мы узнаем Достабля в лоточниках своего города. Пока мы краснеем (ну или довольно ухмыляемся) от упоминания ежика или посоха с нехилым набалдашником и считаем, что поваренные книги — довольно пикантное чтиво. Пока мы находим на своих огородах презабавные овощи. Пока мы в путешествиях мечтаем о сундуке на ножках, а в остальное время сундуков опасаемся. Пока мы стараемся не влезать в религиозные дебаты потому что, ну их, этих богов, еще окна побьют. Пока мы твердо уверены, что рано или поздно, когда закончится в песок в часах, мы услышим низкий и тяжелый голос, говорящий капителью. И не слишком этого боимся, ведь Смерть, в общем-то, неплохой парень.
P.S. О писателе многое можно сказать по его фанатам, любителям его книг. Фанаты какого еще писателя могли придумать и осуществить такое: GNU Terry Pratchett
A man is not dead while his name is still spoken.